Неточные совпадения
Под песню ту удалую
Раздумалась, расплакалась
Молодушка одна:
«Мой век — что
день без солнышка,
Мой век — что ночь без
месяца,
А я, млада-младешенька,
Что борзый конь на привязи,
Что ласточка без крыл!
Мой старый муж, ревнивый муж,
Напился пьян, храпом храпит,
Меня, младу-младешеньку,
И сонный сторожит!»
Так плакалась молодушка
Да с возу вдруг и спрыгнула!
«Куда?» — кричит ревнивый муж,
Привстал — и бабу за косу,
Как редьку за вихор!
Краса и гордость русская,
Белели церкви Божии
По горкам, по холмам,
И с ними в славе спорили
Дворянские дома.
Дома с оранжереями,
С китайскими беседками
И с английскими парками;
На каждом флаг играл,
Играл-манил приветливо,
Гостеприимство русское
И ласку обещал.
Французу не привидится
Во сне, какие праздники,
Не
день, не два — по
месяцуМы задавали тут.
Свои индейки жирные,
Свои наливки сочные,
Свои актеры, музыка,
Прислуги — целый полк!
Между тем
дела в Глупове запутывались все больше и больше. Явилась третья претендентша, ревельская уроженка Амалия Карловна Штокфиш, которая основывала свои претензии единственно на том, что она два
месяца жила у какого-то градоначальника в помпадуршах. Опять шарахнулись глуповцы к колокольне, сбросили с раската Семку и только что хотели спустить туда же пятого Ивашку, как были остановлены именитым гражданином Силой Терентьевым Пузановым.
И вот в Москве, где каждая встреча ей нож в сердце, она живет шесть
месяцев, с каждым
днем ожидая решения.
Но прошло три
месяца, и он не стал к этому равнодушен, и ему так же, как и в первые
дни, было больно вспоминать об этом.
«Что им так понравилось?» подумал Михайлов. Он и забыл про эту, три года назад писанную, картину. Забыл все страдания и восторги, которые он пережил с этою картиной, когда она несколько
месяцев одна неотступно
день и ночь занимала его, забыл, как он всегда забывал про оконченные картины. Он не любил даже смотреть на нее и выставил только потому, что ждал Англичанина, желавшего купить ее.
Степан Аркадьич с оттопыренным карманом серий, которые за три
месяца вперед отдал ему купец, вошел наверх.
Дело с лесом было кончено, деньги в кармане, тяга была прекрасная, и Степан Аркадьич находился в самом веселом расположении духа, а потому ему особенно хотелось рассеять дурное настроение, нашедшее на Левина. Ему хотелось окончить
день зa ужином так же приятно, как он был начат.
― У нас идут переговоры с ее мужем о разводе. И он согласен; но тут есть затруднения относительно сына, и
дело это, которое должно было кончиться давно уже, вот тянется три
месяца. Как только будет развод, она выйдет за Вронского. Как это глупо, этот старый обычай кружения, «Исаия ликуй», в который никто не верит и который мешает счастью людей! ― вставил Степан Аркадьич. ― Ну, и тогда их положение будет определенно, как мое, как твое.
В сентябре Левин переехал в Москву для родов Кити. Он уже жил без
дела целый
месяц в Москве, когда Сергей Иванович, имевший именье в Кашинской губернии и принимавший большое участие в вопросе предстоящих выборов, собрался ехать на выборы. Он звал с собою и брата, у которого был шар по Селезневскому уезду. Кроме этого, у Левина было в Кашине крайне нужное для сестры его, жившей за границей,
дело по опеке и по получению денег выкупа.
Однако, странное
дело, несмотря на то, что она так готовилась не подчиниться взгляду отца, не дать ему доступа в свою святыню, она почувствовала, что тот божественный образ госпожи Шталь, который она
месяц целый носила в душе, безвозвратно исчез, как фигура, составившаяся из брошенного платья, исчезает, когда поймёшь, как лежит это платье.
Левины жили уже третий
месяц в Москве. Уже давно прошел тот срок, когда, по самым верным расчетам людей знающих эти
дела, Кити должна была родить; а она всё еще носила, и ни по чему не было заметно, чтобы время было ближе теперь, чем два
месяца назад. И доктор, и акушерка, и Долли, и мать, и в особенности Левин, без ужаса не могший подумать о приближавшемся, начинали испытывать нетерпение и беспокойство; одна Кити чувствовала себя совершенно спокойною и счастливою.
Но
дело в том, ― она, ожидая этого развода здесь, в Москве, где все его и ее знают, живет три
месяца; никуда не выезжает, никого не видает из женщин, кроме Долли, потому что, понимаешь ли, она не хочет, чтобы к ней ездили из милости; эта дура княжна Варвара ― и та уехала, считая это неприличным.
Пробыв в Москве, как в чаду, два
месяца, почти каждый
день видаясь с Кити в свете, куда он стал ездить, чтобы встречаться с нею, Левин внезапно решил, что этого не может быть, и уехал в деревню.
Морозна ночь, всё небо ясно;
Светил небесных дивный хор
Течет так тихо, так согласно…
Татьяна на широкий двор
В открытом платьице выходит,
На
месяц зеркало наводит;
Но в темном зеркале одна
Дрожит печальная луна…
Чу… снег хрустит… прохожий;
деваК нему на цыпочках летит,
И голосок ее звучит
Нежней свирельного напева:
Как ваше имя? Смотрит он
И отвечает: Агафон.
Я намедни посылал в город к Ивану Афанасьичу воз муки и записку об этом
деле: так они опять-таки отвечают, что и рад бы стараться для Петра Александрыча, но
дело не в моих руках, а что, как по всему видно, так вряд ли и через два
месяца получится ваша квитанция.
Шестнадцатого апреля, почти шесть
месяцев после описанного мною
дня, отец вошел к нам на верх, во время классов, и объявил, что нынче в ночь мы едем с ним в деревню. Что-то защемило у меня в сердце при этом известии, и мысль моя тотчас же обратилась к матушке.
Почти
месяц после того, как мы переехали в Москву, я сидел на верху бабушкиного дома, за большим столом и писал; напротив меня сидел рисовальный учитель и окончательно поправлял нарисованную черным карандашом головку какого-то турка в чалме. Володя, вытянув шею, стоял сзади учителя и смотрел ему через плечо. Головка эта была первое произведение Володи черным карандашом и нынче же, в
день ангела бабушки, должна была быть поднесена ей.
И взошедший
месяц долго еще видел толпы музыкантов, проходивших по улицам с бандурами, турбанами, круглыми балалайками, и церковных песельников, которых держали на Сечи для пенья в церкви и для восхваленья запорожских
дел.
Месяца три назад хозяйственные
дела молодой матери были совсем плохи. Из денег, оставленных Лонгреном, добрая половина ушла на лечение после трудных родов, на заботы о здоровье новорожденной; наконец потеря небольшой, но необходимой для жизни суммы заставила Мери попросить в долг денег у Меннерса. Меннерс держал трактир, лавку и считался состоятельным человеком.
Сибирь. На берегу широкой, пустынной реки стоит город, один из административных центров России; в городе крепость, в крепости острог. В остроге уже девять
месяцев заключен ссыльнокаторжный второго разряда, Родион Раскольников. Со
дня преступления его прошло почти полтора года.
Говорят вон, в Севастополе, сейчас после Альмы, [После поражения русской армии в сражении на реке Альме 8 сентября 1854 г. во время Крымской войны (1853–1856).] умные-то люди уж как боялись, что вот-вот атакует неприятель открытою силой и сразу возьмет Севастополь; а как увидели, что неприятель правильную осаду предпочел и первую параллель открывает, так куды, говорят, обрадовались и успокоились умные-то люди-с: по крайности на два
месяца, значит,
дело затянулось, потому когда-то правильной-то осадой возьмут!
— А я так даже подивился на него сегодня, — начал Зосимов, очень обрадовавшись пришедшим, потому что в десять минут уже успел потерять нитку разговора с своим больным. —
Дня через три-четыре, если так пойдет, совсем будет как прежде, то есть как было назад тому
месяц, али два… али, пожалуй, и три? Ведь это издалека началось да подготовлялось… а? Сознаётесь теперь, что, может, и сами виноваты были? — прибавил он с осторожною улыбкой, как бы все еще боясь его чем-нибудь раздражить.
Иной раз казалось ему, что он уже с
месяц лежит; в другой раз — что все тот же
день идет.
— Это уж не наше
дело. А к нам вот поступило ко взысканию просроченное и законно протестованное заемное письмо в сто пятнадцать рублей, выданное вами вдове, коллежской асессорше Зарницыной, назад тому девять
месяцев, а от вдовы Зарницыной перешедшее уплатою к надворному советнику Чебарову, мы и приглашаем вас посему к отзыву.
— Нет, я не вытерплю, не вытерплю! Пусть, пусть даже нет никаких сомнений во всех этих расчетах, будь это все, что решено в этот
месяц, ясно как
день, справедливо как арифметика. Господи! Ведь я все же равно не решусь!.. Я ведь не вытерплю, не вытерплю!.. Чего же, чего же и до сих пор…
Ведь уж видно, что поношенные, а ведь
месяца на два удовлетворят, потому что заграничная работа и товар заграничный: секретарь английского посольства прошлую неделю на толкучем спустил; всего шесть
дней и носил, да деньги очень понадобились.
Паратов. Мне не для любопытства, Лариса Дмитриевна, меня интересуют чисто теоретические соображения. Мне хочется знать, скоро ли женщина забывает страстно любимого человека: на другой
день после разлуки с ним, через неделю или через
месяц… имел ли право Гамлет сказать матери, что она «башмаков еще не износила» и так далее…
В качестве генеральского сына Николай Петрович — хотя не только не отличался храбростью, но даже заслужил прозвище трусишки — должен был, подобно брату Павлу, поступить в военную службу; но он переломил себе ногу в самый тот
день, когда уже прибыло известие об его определении, и, пролежав два
месяца в постели, на всю жизнь остался «хроменьким».
— На мой взгляд, религия — бабье
дело. Богородицей всех религий — женщина была. Да. А потом случилось как-то так, что почти все религии признали женщину источником греха, опорочили, унизили ее, а православие даже деторождение оценивает как
дело блудное и на полтора
месяца извергает роженицу из церкви. Ты когда-нибудь думал — почему это?
Дни, недели,
месяцы текли с быстротой, которая как будто все усиливалась.
— Скляночку-то Тагильский подарил. Наврали газеты, что он застрелился, с
месяц тому назад братишка Хотяинцева, офицер, рассказывал, что случайно погиб на фронте где-то. Интересный он был. Подсчитал, сколько стоит аппарат нашего самодержавия и французской республики, — оказалось: разница-то невелика, в этом
деле франк от рубля не на много отстал. На республике не сэкономишь.
— Так, — сказала она, наливая чай. — Да, он не получил телеграмму, он кончил срок больше
месяца назад и он немного пошел пешком с одними этнографы. Есть его письмо, он будет сюда на эти
дни.
— Очень хорошо, что канительное
дело это согласились прекратить, разоряло оно песоченских мужиков-то. Староста песоченский здесь, в тюрьме сидит, земский его закатал на
месяц, нераспорядителен старик. Вы, ваше благородие, не беспокойтесь, я в Песочном — лицо известное.
Она ушла во флигель, оставив Самгина довольным тем, что
дело по опеке откладывается на неопределенное время. Так оно и было, — протекли два
месяца — Марина ни словом не напоминала о племяннике.
— Скуки не испытывал, но — есть некоторые неудобства: за четырнадцать
месяцев — два обыска и семьдесят четыре
дня тюрьмы.
Он чувствовал, что пустота
дней как бы просасывается в него, физически раздувает, делает мысли неуклюжими. С утра, после чая, он запирался в кабинете, пытаясь уложить в простые слова все пережитое им за эти два
месяца. И с досадой убеждался, что слова не показывают ему того, что он хотел бы видеть, не показывают, почему старообразный солдат, честно исполняя свой долг, так же антипатичен, как дворник Николай, а вот товарищ Яков, Калитин не возбуждают антипатии?
Под тяжестью этой скуки он прожил несколько душных
дней и ночей, негодуя на Варавку и мать: они, с выставки, уехали в Крым, это на
месяц прикрепило его к дому и городу.
—
Месяца и года нет, — сказал он, — должно быть, письмо валялось у старосты с прошлого года; тут и Иванов
день, и засуха! Когда опомнился!
«Денег ни гроша, три
месяца, приехать самому, разобрать
дела крестьян, привести доход в известность, служить по выборам», — все это в виде призраков обступило Обломова. Он очутился будто в лесу, ночью, когда в каждом кусте и дереве чудится разбойник, мертвец, зверь.
— A propos о деревне, — прибавил он, — в будущем
месяце дело ваше кончится, и в апреле вы можете ехать в свое имение. Оно невелико, но местоположение — чудо! Вы будете довольны. Какой дом! Сад! Там есть один павильон, на горе: вы его полюбите. Вид на реку… вы не помните, вы пяти лет были, когда папа выехал оттуда и увез вас.
Обломов отдал хозяйке все деньги, оставленные ему братцем на прожиток, и она,
месяца три-четыре, без памяти по-прежнему молола пудами кофе, толкла корицу, жарила телятину и индеек, и делала это до последнего
дня, в который истратила последние семь гривен и пришла к нему сказать, что у ней денег нет.
«Законное
дело» братца удалось сверх ожидания. При первом намеке Тарантьева на скандалезное
дело Илья Ильич вспыхнул и сконфузился; потом пошли на мировую, потом выпили все трое, и Обломов подписал заемное письмо, сроком на четыре года; а через
месяц Агафья Матвеевна подписала такое же письмо на имя братца, не подозревая, что такое и зачем она подписывает. Братец сказали, что это нужная бумага по дому, и велели написать: «К сему заемному письму такая-то (чин, имя и фамилия) руку приложила».
Но лето, лето особенно упоительно в том краю. Там надо искать свежего, сухого воздуха, напоенного — не лимоном и не лавром, а просто запахом полыни, сосны и черемухи; там искать ясных
дней, слегка жгучих, но не палящих лучей солнца и почти в течение трех
месяцев безоблачного неба.
Ему нужен был этот
месяц, по словам его, чтоб кончить все расчеты, сдать квартиру и так уладить
дела с Петербургом, чтоб уж более туда не возвращаться.
Видит Илья Ильич во сне не один, не два такие вечера, но целые недели,
месяцы и годы так проводимых
дней и вечеров.
Он уже не ходил на четверть от полу по комнате, не шутил с Анисьей, не волновался надеждами на счастье: их надо было отодвинуть на три
месяца; да нет! В три
месяца он только разберет
дела, узнает свое имение, а свадьба…
«Да и не надо. Нынешние ведь много тысяч берут, а мы сотни. Мне двести за мысль и за руководство да триста исполнительному герою, в соразмере, что он может за исполнение три
месяца в тюрьме сидеть, и конец
дело венчает. Кто хочет — пусть нам верит, потому что я всегда берусь за
дела только за невозможные; а кто веры не имеет, с тем делать нечего», — но что до меня касается, — прибавляет старушка, — то, представь ты себе мое искушение...
— Да, от нынешнего
дня через две недели вы будете влюблены, через
месяц будете стонать, бродить, как тень, играть драму, пожалуй, если не побоитесь губернатора и Нила Андреевича, то и трагедию, и кончите пошлостью…
— Есть, батюшка, да сил нет, мякоти одолели, до церкви дойду — одышка мучает. Мне седьмой десяток! Другое
дело, кабы барыня маялась в постели
месяца три, да причастили ее и особоровали бы маслом, а Бог, по моей грешной молитве, поднял бы ее на ноги, так я бы хоть ползком поползла. А то она и недели не хворала!
Мы с нею с первого слова поссорились, потому что она тотчас же вздумала, как прежде, шесть лет тому, шипеть на меня; с тех пор продолжали ссориться каждый
день; но это не мешало нам иногда разговаривать, и, признаюсь, к концу
месяца она мне начала нравиться; я думаю, за независимость характера.